Так и сделалось: вывернулась оглобля дорогой-то, чуть не
убило деда с Михайлом да Климом, и задержались они, а как, поправившись, доскакали до церкви — Варя-то с Максимом на паперти стоят, обвенчаны, слава те, господи!
Неточные совпадения
— Нет, этого мало! — закричал
дед, прихрабрившись и надев шапку. — Если сейчас не станет передо мною молодецкий конь мой, то вот
убей меня гром на этом самом нечистом месте, когда я не перекрещу святым крестом всех вас! — и уже было и руку поднял, как вдруг загремели перед ним конские кости.
Светлые и темные воспоминания одинаково его терзали; ему вдруг пришло в голову, что на днях она при нем и при Эрнесте села за фортепьяно и спела: «Старый муж, грозный муж!» Он вспомнил выражение ее лица, странный блеск глаз и краску на щеках, — и он поднялся со стула, он хотел пойти, сказать им: «Вы со мной напрасно пошутили; прадед мой мужиков за ребра вешал, а
дед мой сам был мужик», — да
убить их обоих.
Отношение хозяев к книге сразу подняло ее в моих глазах на высоту важной и страшной тайны. То, что какие-то «читатели» взорвали где-то железную дорогу, желая кого-то
убить, не заинтересовало меня, но я вспомнил вопрос священника на исповеди, чтение гимназиста в подвале, слова Смурого о «правильных книгах» и вспомнил
дедовы рассказы о чернокнижниках-фармазонах...
Мы посоветовались с
дедом и решили выждать время, когда он выедет из дворца, и из засады
убить его.
—
Дед, ну за что
убил? — повторил он, шагая рядом с Пантелеем.
Егорушка еще позвал
деда. Не добившись ответа, он сел неподвижно и уж не ждал, когда все кончится. Он был уверен, что сию минуту его
убьет гром, что глаза нечаянно откроются и он увидит страшных великанов. И он уж не крестился, не звал
деда, не думал о матери и только коченел от холода и уверенности, что гроза никогда не кончится.
—
Дед, ну за что он
убил ужика?
— Не пойду я в станицу! Пусть меня, старого пса, вора… здесь дождь потопит… и гром
убьёт!.. — задыхаясь, говорил
дед. — Не пойду!.. Иди один… Вот она, станица… Иди!.. Не хочу я, чтобы ты сидел тут… пошёл! Иди, иди!.. Иди!..
Мы удивляемся на то, что были, да и теперь есть, люди, которые
убивают людей, чтобы есть их мясо. Но придет время, и наши внуки будут удивляться тому, что их
деды убивали каждый день миллионы животных для того, чтобы съедать их, хотя можно было вкусно и здорово, без убийства, питаться плодами земными.